«Если бы желание убить и возможность убить всегда совпадали, кто из нас избежал бы виселицы?» – отлил «в граните» великий Марк Твен в «Простофиле Вильсоне», которого я успел прочесть в подростковом возрасте. Боюсь, сейчас бы поставили маркировку 18+, а то и вовсе запретили «за пропаганду насилия» (шутка).

Это я, собственно, к тому, что я бы маркировку оглушительно успешного во всем мире южнокорейского сериала «Игра в кальмара» изменил бы с 18+ на, скажем, PG13 (у нас такой в точности нет, к сожалению) – «просмотр в сопровождении родителей». Хотя многие блюстители морали и нравственности уже призывают прокуратуру «проверить на предмет…», имея в виду, конечно, именно запретить и оградить трепетные юношеские души от кровавого корейского зрелища. А то они ж не в курсе якобы. Ибо запрет, а не разъяснение – наш главный воспитательный принцип что для детей, что для взрослых.

«Эстетика» сериала по части смертоубийства – примерно как в «Убить Билла». Тут, видимо, сказывается современная азиатская субкультура тех же аниме. А вот по смысловому наполнению фильм Тарантино по сравнению с сериалом сценариста и режиссера Хван Дон-хека – это как посредственное школьное сочинение рядом с произведением члена Союза писателей.

Да-да, я полагаю, что этот фильм (постараюсь далее максимально избежать спойлеров) полезно было бы посмотреть родителям с подростками (возьмем только толковых, а не дебилов из подворотни, но пусть тут папа с мамой сами решают), чтобы показать им: ребенок, вот примерно так будет устроена твоя жизнь, когда мы перестанем тебя опекать, отправимся в мир иной – желательно «на радугу» с почившей любимой домашней собачкой – и ты останешься один на один со своим поколением человеков.

Удивительно, но после тщательных поисков мне не удалось отыскать ни одной толковой рецензии на сериал в западной прессе. Даже напрямую когда ставят вопрос о том, «почему «Игра в кальмара» столь популярна, типичный ответ получался у авторов примерно такой: ну потому, что сериал посмотрели уже более 111 млн человек и это самый крутой фильм в истории Netflix. Все-таки не присуща им наша «достоевщина», где как раз на все человеческие безысходные драмы и вечный вопрос «Кто виноват?» – всегда есть готовый ответ: «Среда заела». С другой стороны, ну как может статусный западный критик эпохи разнузданной cancel culture написать открыто, что данное кино – оно про всех нас и про то, как мы обустроили этот мир. И про то, что люди сами по себе безнадежно несовершенны.

Расхожее «социальное» объяснение о том, что, мол, вот до чего заводит закредитованность и социальное неравенство, – годится лишь отчасти. Хотя, конечно, сейчас во всем мире идет подъем левой и даже левацкой идеологии. В этом смысле сериал «критикует и разоблачает капиталистическое несправедливое общество», апеллируя к массовому менталитету пользователей TikTok. Тут главное – не усложнять и не углублять, и чтоб без полутонов. Если уж кровища – то по полной маме.

В сериале, как уже все знают, организаторы собирают 456 находящихся в отчаянном положении людей (в основном по причине безнадежности их долгов), дабы «дать им шанс» выиграть примерно 38 млн долларов (более 46 млрд в корейских вонах). Играть надо в детские игры «на выбывание»: проигравших убивают. Некие «випы» наблюдают со стороны и делают ставки.

Жанр смертельных «игр на выбывание» уже довольно прочно укоренился в Голливуде, и вот теперь кореец их всех переплюнул. Помните «Бегущего по лезвию бритвы»? А «Голодные игры»? Да много чего.

Еще раньше был по такой же логике снятый фильм 1969 года «Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли?» Сиднея Поллака с Джейн Фондой – о танцевальном марафоне времен Великой депрессии. Там попавшие в отчаянную ситуацию люди должны были танцевать (тоже на выбывание) сутками, чтобы получить приз. В фильме Поллака только одна смерть. То было время кинематографической невинности. Но теперь времена изменились – смертей требуется для «кликуемости» фильма все больше.

Так вот, дети, продолжаем мы семейный просмотр, когда вам втирают про то, что каждый в жизни «имеет свой шанс» и надо стараться его не упустить, то знайте еще и это: легенду про «каждый имеет шанс» придумали жулики. Те же примерно самые, которые впаривают вам свои лукавые брокерские продукты, обещая сумасшедшую прибыль, а потом – oops, знаете ли, волатильность на рынке, крах каких-нибудь Lehman Brothers – и? Ну ничего, попробуйте снова. У вас же всегда есть свой шанс. Кстати, сценарий сериала был написан как раз в 2009 году.

А еще знайте, что правила игры определяете не вы. Всегда. Более того, вы не будете знать заранее, каковы будут правила в той игре, в которую вас уже втянули. Что красивые побасенки про «командную игру» – либо лукавство, либо откровенная ложь ваших начальников-распорядителей. На самом деле ваш «товарищ по команде» вас заложит (в фильме – убьет), все дело лишь в цене вопроса – в цене, которую он готов будет заплатить за предательство детской дружбы, любви, уважения к старшим. «Дедуля/бабуля – тебе ж все равно умирать, так уйди с дороги, продай квартиру, отдай пенсию, а лучше всю свою жизнь – дай дорогу молодым, старая карга». Вам даже дадут возможность проголосовать – самым демократическим образом – за право на тот самый мифологический шанс. И вы, конечно, чудесным образом сделаете правильный выбор. И сдохнете, будучи уверенным, что все было по-честному, но вам просто не повезло.

Вы, дети (родители разливают вечерний чай, чтобы посмотреть очередную серию), сможете в этой жестокой жизни рассчитывать только на самых близких. Но тут примерно 50/50. Либо тот, кто вчера говорил, что пойдет с тобой до конца, тебя цинично кинет перед искушением «более выгодного варианта» (прости, друг, но ты же понимаешь), либо действительно пойдет до конца и даже пожертвует собой. Но! Вам это может не помочь. Потому что – см. выше – правила определяете не вы.

Когда вы думаете, что надо быть сильным, жизнь потребует от вас быть хитрым. Когда вы поставите на ум, то потребуется грубая сила или умение прикинуться идиотом. Когда вы решитесь пойти первым, выяснится, что лучше бы вам не торопиться и не бежать впереди паровоза.

Когда вам, дети, говорят в школе, что вы сами хозяева своей судьбы, то мысленно внесите поправку: вы не подрядчик у этой Судьбы, выигравший честный тендер. Вы – в лучшем случае субподрядчик, и вы не знаете всех условий этого тендера, который вовсе не прозрачный и не честный. А когда вам кажется, что вы делаете самостоятельные ставки в большой игре, то на самом деле ставки делают на вас, и та игра куда крупнее.

Когда вам говорят, что «терпение и труд все перетрут», что усердная учеба, упорный труд, высокая квалификация – принесут вам успех в жизни, и каждый получит «по трудам и заслугам его», то знайте – вовсе не обязательно. Иногда самых «достойных» опередит его величество Случай. А на самом деле они ничтожества. А загнетесь раньше, опустите руки, отчаявшись, – вы, такой старательный, трудолюбивый и честный.

Зрители сериала сами себя, конечно, представляют теми самыми «випами», которые делают ставки на игроков в смертельной игре на выбывание. Это что-то типа «Евровидения», только со стрельбой и кровью (какой был бы сумасшедший рейтинг у конкурса, если бы проигравших в нем убивали на месте!). Зрители, с одной стороны, видят на экране «таких же, как мы» персонажей. С другой – хладнокровно следят за самими играми, где одна за другой с доски жизни отстреливают навсегда пешки-неудачницы. Зрители в этой части – выбывания – как раз и не хотят «примерять на себя». Особенно сидя на диване вечером перед телевизором. Примерять на себя ситуацию, когда тяжелейшие жизненные обстоятельства заставят делать выбор, к которому вас никто не готовил, никто не учил вас правильно выстраивать алгоритм поведения в таких случаях.

При этом сама по себе «догадка», сделанная в сериале насчет того, что логика и алгоритмы детских игр вполне себе работает для взрослых жизненных случаев, когда на кону сама жизнь, мне кажется гениальной. При том что логика подавляющего большинства детских игр строится, по сути, на двух-трех принципах. Первый: каждый сам за себя. Второй: всякое командное объединение – временно и ситуативно. Якобы равенство – иллюзорно, оно меркнет уже тогда, когда мать зовет со двора ужинать (у всех ведь разное меню на столе), и окончательно исчезает, когда проходит детство.

Жизнь – уже не детская площадка. Даже если кажется таковой или под нее маскирует большой бизнес свои людоедские игры, где каждый готов перерезать друг другу горло, но все это оформляется в виде «презентаций», «деловых игр» и пафосно-бодрых корпоративных «практик».

То, что фильм – корейский, с субтитрами, вроде бы еще больше дистанцирует европейского или нашего зрителя от происходящего на экране (помимо фантастического сюжета): это вроде бы не про нас. Хотя на самом деле, конечно, и про нас тоже. Мнимой отстраненности добавляет и явное влияние субкультур аниме и манга с их довольно узким диапазоном «душевных терзаний»: тут все схематично и весьма далеко от европейской и тем более русской культуры.

А представьте себе ситуацию, когда такой же по сюжету фильм был бы снят на русском материале. Представили? Тут был бы тот же кромешный кровавый ад, но привитый на ту самую «достоевщину», что, пожалуй, к показу запретили бы сразу же. Сейчас такое, чтобы так терзаться в кино за попкорном и пивом, уже не носят. А когда некоторые у нас пытаются трактовать сериал – довольно примитивный подход, сразу скажем, – как некую критику современного капиталистического общества с его несправедливостью, колоссальным неравенством и пр., то давайте вспомним, как в годы Большого террора соседи писали доносы на соседей, отправляя в ГУЛАГ на верную смерть, чтобы получить их комнату в коммуналке.

У нас в истории были свои «голодные игры». Строительство социализма и коммунизма им вовсе не мешало. И они тем более не кончились сейчас. Как и строительство развитого рабовладельческого строя не мешало играм гладиаторским. Эти игры не кончатся никогда.

А теперь попробуйте себе задать вопрос о том, на что вы бы пошли, сложись у вас невыносимая жизненная ситуация и вам предоставили бы тот самый мифический Шанс решить все ваши проблемы, пройдя некие «испытания», которые вам поначалу кажутся выполнимыми, а моральные терзания по данному поводу – вполне терпимыми. Иными словами, какова ваша цена как «игрока в кальмара»?